Весь мир на блюдечке сметаны - Страница 102

102

Аморий Джу Рах пользовался в Шараге изрядным уважением. Оно и понятно — король контрабанды, человек немаленький.

— Сделаю, — сказал Томек чуть дрогнувшим голосом.

— Еще раз — если ведун появится, ты расскажешь ему про то, что его друга схватили в доме барона Крея, и направишь в дом уважаемого дядьки Амория.

— В Чистом Квартале на домах таблички с именами, — пискнул Томек.

— Верно, — кивнул Унорас. — Но ведун об этом не знает, он впервые в Краснореченске, сам же говорил. Объяснишь ему дорогу, или даже нарисуешь, он по сторонам и не осмотрит. Это если считать, что парень обучен грамоте, а он таковым не выглядит. Нет, он придет куда надо, я в этом уверен. И мы его будем ждать.

Говорят, что в пекло, что на небеса всегда попадают голыми. Обычай такой, ничего не поделаешь. Только я, оказавшись посреди малолюдной улицы, сразу сообразил, на каком свете. Как догадался? В пекле не холодно, а на небеси гавно под ногами не хлюпает. Не иначе, кто только что ночной горшок выплеснул.

Людей на улице было немного, но все, как один пялились на меня. Оно, в общем-то и понятно, я и сам бы посмотрел на дурака, прогуливающимся по городу без ничего. Лучше, конечно, на дурочку, но и посмеяться кто откажется?

Сегодня в роли болвана выступаю я. Жаль, не довелось родиться ежиком — свернулся бы сейчас в клубок. Еще лучше черепахам, у них панцирь есть. Руки-ноги втянул, и голову тоже, чтоб красную от стыда рожу не видно было. Страусом не согласен — они головы в песок закапывают, а не в окровавленные камни мостовой…

Кровь? Вот тут меня так накрыло, что про наготу свою враз забыл. Это ж здесь мы с метлой приземлились, эти камни я видел в последний миг жизни. А потом умер — поцелуй Сестры Сна ни с чем не спутаешь, уж поверьте внуку Бабы-Яги. Хруст костей, накатывающаяся волна боли, так и не успевшая меня догнать — все это было на этом самом месте. Почему я живой? Выжить не мог, знаю точно. Умер, воскрес — непонятно, но факт. Почему — не знаю, может, колдодей в артефакт подхлдящие чары вложил, а может, из-за связи с фамилиаром — не зря ведь говорят, что у кошки девять жизней? В общем, факт состоялся, и так ли уж важна причина? Меня другое волнует — куда делась моя одежда? Местные растащили? Эти могут, верю. Но уж метлу-то оставили бы сломанную, она-то кому нужна?

Стоп! Метла, одежда — понятно все. Кости-то почему целы? Боли отчего нет? Это я, конечно, удачно ожил, с переломами, небось, сам бы на тот свет запросился. И все-таки? Оживают ведь немногие, почему именно мне повезло?

Из кустов раздался радостный мяв, и через пару стуков мы уже обнимались с Колобком.

Превеликий, в каком он был виде! Грязный, весь в крови, одна лапа то ли перебита, то ли сильно ушиблена, кот так и не доверил мне ее посмотреть, а я не настаивал, без крепкой кожаной куртки и рукавиц досмотр кота был настоящим безумием.

— Где ж тебя так? — невольно прошептал я, и тут же понял, где. Кот ведь падал вместе со мной, возможно, успел отскочить на стук раньше, потому и не размазало его по земле. Но досталось бедняге все равно неслабо, даже сердце прихватывает от жалости.

Осторожно ощупав кота, я обнаружил отсутствие серьезных ран. Пара царапин и лапа (ее пушистый охранял по прежнему строго), больше ничего. Стало быть, кровь на нем моя. Или он успел загрызть кого-то большого.

— Кисина ты моя, — растроганно произнес я и сжал Колобка в объятиях.

Гогот толпы стал неприлично громок, и это заставило меня задуматься о своем дальнейшем существовании. Без единого баблона, без своей чудесной сумки, без одежды даже, один в чужом городе — мне придется здорово постараться, чтобы бездарно не сдохнуть. Правда, у меня есть чудо-кот. Которым я совсем не умею пользоваться — только гладить и иногда кормить. С последним сейчас тоже проблемы — еды нет и баблонов на нее, как я уже упоминал, нет тоже.

Нет, все это, разумеется, не смертельно, из любой ситуации есть выход, только вот никак не соображу, где его искать. В первую очередь, мне нужна одежда — любая. Купить ее не на что, и денег добыть негде. Украсть — с толпой за спиной мне и пугала огородного не ограбить. Выпросить? Кажется, ничего другого и не остается. Впрочем, нет — есть еще вариант, вернуться в трактир и воспользоваться Хреногоровой одеждой. А потом ограбить пугало. Потому что в его наряде ходить немногим лучше, чем без всего. Постом я куда выше, а он меня шире раза в два точно — сами представляете, как это будет выглядеть.

Но и в трактир мне тоже попасть непросто. Направления я не знаю, спрашивать у горожан — кроме задорного смеха и шуточек, я от них сейчас ничего не добьюсь. Вот потом, когда зрелище поднадоест, меня пожалеют, и накормят, и обноски какие дадут, и медным баблоном пожалуют — народ здесь почти наш, топорянский, значит, добрый в душе. Насмеются вдоволь, до колик в животах — а потом от всего сердца посочувствуют и помогут по возможности.

Только времени у меня нет. Как полагаете, когда вести о голом сумасшедшем до колдодеев долетит, захотят ли они сами взглянуть? Голову ставлю, что да — если рекомый безумец с котом в компании. Сей же стук здесь окажутся.

Время бежало, а я все никак не мог придумать, что делать. Переместиться с помощью Колобка в трактир? Не самая умная мысль, такой явный след оставлять, когда столько глаз за тобой следит. Чаруны наверняка уже знают, что в городе я недавно, и знакомых мест у меня совсем немного, взять их под контроль — проще легкого. Я даже на кладбище закопаться не смогу, если сильно приспичит, потому что толпа непременно последует за мной и изведет советами, как лучше рыть могилу. Словом, куда не шагни — везде тупик. Эх, Хреногора нет, сейчас бы он эту толпу мигом раскидал по ближайшим крышам.

102