Весь мир на блюдечке сметаны - Страница 92

Наконец, молодой чарун обнаружил более-менее знакомые места, здесь они сегодня пробегали всей толплй. Вон и забор снесенный, и будка с собакой на дереве, туда ее нечаянно дядька Бурак зашвырнул, когда ведуна ловили.

И тут кто-то зажег световй шар. Рагунс приободрился, рядом кто-то из своих (сейчас, ввиду исключительной ситуации, даже Темные свои… или даже Светлые? Неважно.) и, несомненно поможет уставшему чаруну найти дорогу домой.

Почти сразу услышал и голоса, незнакомые, но нынче в Краснореченске столько чарунов, что удивительного здесь ничего нет. Дядька Рагунс уже собрался было подать голос, но тут он разглядел в руках одного из них взведенный арбалет, и желание общатьс мгновенно пропало. Не умея работать с темной паверой, он не мог даже определить, может ли чаровать хоть один зи них. Точно не тот, что с арбалетом, колдодеи оружием такого рода принципиально не пользуются. И все же, кто эти двое и что делают здесь в столь поздний час?

Все стало понятно, когда тот, что с арбалетом, произнес: «Ты прав, ведун. Я нигромант.» Рагунса аж передернуло, вот они, главные враги. И если с ведуном еще как-то можно договориться, то адепта Нигредо остановит одна лишь смерть.

Темный задумался. Из оружия у него был только кинжал в пояных ножнах, а чаровать он не мог. И все-таки, вмешаться он был обязан. Если ведун отдаст нигроманту кота, быть беде. А ему придется, под арбалетным болтом не торгуются.

На инструктаже, Леди Иллиара сказала ясно — к Нигредо чудо-кот не должен попасть ни при каких обстоятельствах. Остановить — даже ценой собственной жизни.

Придется ведуна выручать. Заодно нигроманту насолить, пусть другому (лицо незнакомо, а память у него на лица хорошая), но из той же стаи, что ему, Рагунсу, жизнь испортила.

Было страшно. Живым меня нигромант отпускать не собирался, и честно об этом сказал.

— Позови кота, получишь легкую смерть.

Смешная угроза. Бабушка чуть не с детства обущила меня нехитрому приему — остановке сердца. Как раз для того, чтобы такие вот легкой смертью не торговали.

. — Маловато, еще набавь, — насмешливо сказал я.

— Не боишься смерти, — сразу сообразил адепт Нередо. — Умеешь умирать по собственному желанию, да? Полезная штука. Я тоже подобным владею, потому и знаю, как с такими смельчаками бороться. Уибо стана себо!

Я почувствовал, что не могу шевельнуться. Наверное, так себя ощущал Гипронеон, живым обращенный в камень. Думать можешь… и глазами моргать… Все! Ни пальцем шевельнуть, ни сердце свое остановить — ничего не могу.

— Сейчас будет немножко больно, — ласково сказал нигромант, и я бы закричал, если б смог. Увы, он не оставил и этого.

Дядька Рагунс сделал глубокий вдох и выдох. Высунулся из-за дерева и крикнул:

— Отпусти его нигромант!

В ответ вжикнула арбалетная стрела.

— Темный, — в голосе колдодея он яственно услышал насмешку. — Шел бы ты себе, пока хуже не стало. Не в свои дела лезешь, как бы не пожалеть…

Страх вдруг ушел, билась только в сердце веселая звонкая ярость.

— Спасибо тебе, дядька за заботу, но я уж как-нибудь сам разберусь.

Что-то незримое легко толкнуло его в грудь.

— Я предупреждал, — ласково мурлыкнул нигромант. — Ты не послушал. На силу свою понадеялся, колдодей? Так сила — что дым, дунул разок, и нет ее. Попробуй-ка сейчас почаровать, Светлый.

Дядька Рагунс ухмыльнулся и ударил. Так, как никогда не бил, так, как требовала Леди Иллиара, только у него не получалось до этой минуты. На инструктаже Светлая Леди предупреждала, что адепты Нигредо уязвимы только к огненной магии. Оттого и ударил ни чем-нибудь — Огненным Сверлом, прекрасно вдобавок пронизывающим чужие защиты.

Нигромант атаки не ожидал. Став Светлым, противник должен был оказаться совершенно беспомощным. Откуда ему было знать, что такой же, как он, совсем недавно перековал Рагунса в Темного?

Однако и враг оказался непрост. Ловко ушел перекатом от чар, вытянул в сторону дядьки Рагунса руки и что-то неразборчиво прокричал. Случись это, к примеру, днем раньше, тут бы светлому и конец, нигромант сжигал его паверу, будто дрова в печи, но Леди Иллиара и про эти чары рассказывала, объясняла, как отразить. И Рагунс расстарался. А куда деваться, когда сама твоя жизнь зависит от быстроты и тчности?

Паверы сгорело не меньше трети и, что еще хуже, никак не удавалось перехватить инициативу. Дядька Рагунс, в общем, виноват был сам, слишком понадеялся на Огненное Сверло, было ведь время второе начитать, не стал. Переоценил изумление нигроманта, считал, что сумеет одним ударом бой закончить. Не получилось.

— Неплохо, — одобрил враг, поигрывая небольшим жезлом — когда достать исхитрился и откуда, дядька Рагунс не заметил. — Но уж больно медленно. Шел бы ты отсюда, Светлый. Я готов тебя отпустить, но с одним условием: расскажешь мне, отчего свои способности не потерял, ведь со светлой паверой обращаться уметь не должен.

— А самому бы тебе не пойти? — дядька Рагунс понмал, что с жезлом противника ему не совладать, но кураж распирал его, сметая напрочь остатки здравого смысла. — Что до условия твоего… сапоги мне почистишь, скажу.

— Ах, ты! — от ярости у нигроманта перехватило дыхание, он отразил взмахом руки новое Огненное Сверло, которое все же исхитрился запустить напарник Периллы и взмахнул жезлом…

Откуда взялся Темный, я так и не понял. Не иначе, Превеликий послал. Чего ради он, явно проигрывая нигроиду в силе и опыте, ввязался в драку, словно последний дурак, я тоже не представлял. Наверное, с богатырем долго путишествовал.